Невозможное не должно сводиться лишь к эффекту языка. Невозможное предшествует любому языку и познающему его субъекту. Оно участвует в событиях мира, а не только в его обсуждениях. Как это может выглядеть?

Представим себе, как вода точит камень. Пусть речь идет о маленьком высокогорном озере, куда стекает вода – осадки, скажем, или тающий снег сверху горы. Вода стекает благодаря гравитации, но сталкивается со вполне ясной невозможностью – стечь еще ниже, потому что ей мешают камни и почва.

В какой-то момент озеро слегка переполняется. Немного воды вытекает из него, стекает по одному из камней. Это вода, которая случайным образом “преодолела” указанную невозможность (в нашей конкретной формулировке), и благополучно оказалась еще ниже.

Это событие было случайным. И так же случайно оно может повториться, и при каждом повторении с какой-то вероятностью с камня, по которому оно будет течь, она смоет песчинку. Ровно в том месте, где вода текла – в месте, которое уже является более вероятным для стекания переполняющей озеро воды – путь воды может стать еще более доступным. Вероятность повторения события растет по мере того, как путь по камню становится ниже, а каждое использование этого пути делает его еще более подходящим. Этот позитивный цикл обратной связи, как такие ситуации называют в кибернетике, приводит ко все более и более частому повторению изначального решения проблемы воды.

Другими словами, если говорить языком вероятностей, бывают в мире такие маловероятные события, которые, если они все же однажды случайно случаются, то с большей вероятностью они же и повторятся. "Низкая вероятность" – лишь один из теоретических способов описать нечто невозможное, что позволяет компромисс. Я предлагаю называть такие случаи организующей невозможностью. Она может выглядеть, как стремление, но мы видим, что ничего особенного, кроме, в данном случае, изменений вероятности, она не предполагает. Происхождение ручьев, которое преодолевает препятствия для воды, движимой вниз гравитацией, или эволюция, которая, по известному определению Больцмана, находит все новые и новые способы сохранять или уменьшать энтропию, – вполне понятные примеры. Пару раз промахнувшись мимо планеты, кусок камня скорее всего продолжит промахиваться и станет, таким образом, ее спутником. Развитие технологии – тоже хороший пример, если мы откажемся от веры в то, что люди понимают, что они делают. Один раз случайно “взяв в руки палку” и сбив ей яблоко, как предлагает миф о появлении человека из советской школы, “обезьяна” попробует использовать ее снова, и какое-то очень осознанное понимание логики происходящего для этого ей совершенно не нужно.