Социология, согласно одной из точек зрения, родилась с работой Дюркгейма о самоубийстве. В “Суициде” он рассматривал этот поступок, который, согласно романтической точке зрения – точке зрения, которая владела умами конца 19 века – является ультимативным проявлением свободы, доказательством власти человека над собой, своей жизнью и обстоятельствами. Дюркгейм убедительно показывает, с помощью адекватных статистических данных, насколько сильно социальная ситуация (и в первую очередь, религиозные убеждения, выбор которых казался еще одной фундаментальной романтической свободой) влияет на вероятность самоубийства. Субъектом суицида является не свободно, гордо выбравший его человек, а общество – как Арто скажет позже, человек самоубивается обществом.
Сегодня продвинутые статистические методы привели к изобретению нового субъекта, запутанные споры и фантазии о котором переполняют повестку критики технологии: искусственного интеллекта. Одним из самых показательных примеров его активности – в недавней истории о женщине, которая поняла, что она беременна, из соответвующий рекомендаций Амазона, основанных на ее попытках нагуглить свои симптомы. Представим себе, как та же работа Дюркгейма выглядела бы в современном контексте. Теперь он работает в Амазоне, и, хорошо изучив данные о суициде, конструирует рекомендательную систему, которая, распознав соответствующие признаки аномии и депрессии, активно начинает предлагать пользователю мыло и веревку.
Один из способов интерпретации Дюркгейма – мы воспользуемся им не для доступа к его собственным желаниям, но ради того, чтобы сконструировать некую историю грамматической эволюции вообще – указывает на его предложение, что “Общество это новый бог”. Речь идет не о том, что общество, бог или искусственный интеллект “существуют”. Речь идет лишь о грамматике, о самой возможности сказать “Бог потребовал, чтобы я убил сына”, “Ван Гога самоубило общество”, “искусственный интеллект рекомендаций видео подтолкнул подростка к alt-right”. Каждая из этих фраз не обязана быть остановкой мысли, принимающей ее субъекта за нечто ясно и однозначно существующее. Напротив, эти формулировки открывают возможность рассматривать причинно-следственные связи, которые не сводятся к абсолютно непроницаемой для мысли идеи свободы. Чтобы начать использовать статистику для описания влияния общества на людей, саму идею общества нужно было изобрести, хотя бы как грамматический феномен, как пустой знак, вокруг которого можно строить научные гипотезы.